I
Однажды в царстве отдалённом,
В прекрасном, добром и зелёном,
В немного сказочном и нежном,
Но эффективном и успешном,
В семье придворного вельможи,
На человека непохожий,
Родился мальчик, странный сын,
Худой, как спичка, рост - с аршин.
Вот тут у нас неразбериха,
Кто дал младенцу имя – Лихо?
Замечу, что людей сперва
В стране заботила молва,
И очень важен внешний вид,
Чтоб был красивым индивид.
И мать с отцом решили вместе, -
Такой ребёнок их бесчестит.
И потому, нашли соседку,
Что приютит за деньги детку,
Держа в секрете от огласки.
Так рос малыш, не зная ласки,
Любви, родительской заботы,
Средь равнодушия свободы.
Худой, высокий, ненасытный
И даже слишком любопытный.
Всё, что вмещал предел окрестный,
То Лиху было интересно,
Особо слухи, сплетни, споры,
Любил подглядывать в заборы.
Ведь не бывает всюду гладко?
Не одному ему несладко?
О нём уже дурная слава
Пошла налево и направо.
Грозили – в следующий раз,
Ему зарядят палкой в глаз.
Но никого не слушал Лихо,
Зрачок лишь в щель подставил тихо,
В бурьяне принял позу лёжа,
Вот тут-то пальцем ткнул Алёша,
Что старшим сыном был царя,
Но и на это несмотря,
Бесцеремонен, невоспитан,
Зато красив, плечист, упитан,
Имел нецарские привычки,
И каждой бочке был затычкой.
Никто не встретился в округе,
Но перст и глаз нашли друг друга.
В тот страшный миг поднялся вой
На всю планету - мировой.
И он зарёванный, чумазый,
С одним оставшись только глазом,
Через забор тот перелез
И убежал навеки в лес.
II
Прошло не меньше …надцать лет,
С тех пор вестей о Лихе нет,
Никто не видел, не встречал,
И он, как Леший, одичал,
Густыми космами оброс,
Моргает глаз среди волос
На шерстяной его вершине.
Худющий, ростом в три аршина,
Живет в пещере в чаще леса,
Но не теряет интереса
К чужим заботам, мелочам;
И ходит в город по ночам.
Бывает, сядет у окошка,
И притаится там немножко
Пока его не чуют звери,
Он посидит чуть-чуть у двери,
Подсмотрит, что-нибудь узнает,
И убежит, когда залают.
Но есть одно всего окно,
Куда приходит он давно,
Ведь в нем уют и потому,
Он возвращается к нему.
По одноглазому не видно,
Но он не злой, и безобидный,
И страшный Лихо оттого,
Что обижали все его,
А называли, черт возьми,
Себя хорошими людьми.
III
Летели месяцы, года,
Случилась новая беда,
В домишке ночью средь окраин
Заметил глаз в окне хозяин.
Перепугавшись Лиха, он
Устроил в панике погром.
Как наблюдатель побежал,
Случился в доме том пожар,
Лишь от испуга можно резко
Забросить свечку в занавеску.
Ну кто же, кто, тому виной,
Что сам хозяин был дурной?
С тех пор у Лиха всё иначе,
Одни сплошные неудачи,
Ведь такова всегда молва,
Что умножает ложь на два.
При каждом новом пересказе
Рассказчик всё разнообразит…
И потому лютуют толки,
Свирепей, чем худые волки.
Куда бы Лихо не пошёл,
Лишь он причина всяких зол,
Когда идет болезнь с заразой -
Виною этот… - одноглазый,
Когда встречает кто-то Лихо,
То начинается шумиха,
Пустеют сёла, города,
Всегда случается беда,
Ведь нет бессмысленней, глупей
Проблем от паники людей.
IV
По всей стране гуляли слухи
О горе, бедствиях, разрухе,
Что поглотят их насовсем,
Короче, страшно было всем.
А в царстве – митинги и стачки,
Все с государственной подачки,
Кричали яро демонстранты,
Читая буквы с транспарантов:
«Всех некрасивых, не как мы,
Скорее выслать из страны!»
Гудел вокруг народный ропот.
Был сделан точный фоторобот,
Чтобы найти и обвинить,
И показательно казнить.
Всех областей собрались главы,
В стране готовились облавы.
Взял управленья делом ношу
Тот самый сын царя Алёша.
Под ликование бравад
Объявлен им план-перехват.
Ну и, конечно же, в финале,
Кого-то всё-таки поймали,
И присудили быстро срок,
Хоть и пожизненный, но впрок.
На всю страну телесеанс
Алёша вёл, но был нюанс:
У арестованного сразу
Имелось даже оба глаза,
Он был полней, красивей, ниже.
Тут дело царского престижа,
Нашёлся крайний где-то, что ж,
Пусть он ни капли не похож,
Зато все судьи лицемеры,
Ему слегка смягчили меру,
Но отпустили так потом,
Да под подписку и тайком.
V
Никто не знает, не гадает,
Где страшный Лихо пропадает,
А он без прочих перемен,
Зайдя в соседский город N,
Сел у знакомого окна,
Где всё ещё жила она,
Что не похожа на других
Людей бесчувственных, сухих.
Она ему как старый друг,
Ведь все фальшивые вокруг
И только облик создают,
А у неё всегда уют.
Хозяйка ведала давно,
Что Лихо смотрит ей в окно,
Но не боялась, а смущалась,
И даже этим восхищалась.
Пусть волосат он и чумаз,
Зато большой и добрый глаз.
Не провоцируя обиду,
Не подавала даже виду,
И оставляла у порога
Для Лиха сладостей немного.
Кто посетитель – не секрет,
Везде висел его портрет:
Худой, обросший, глаз один,
Высок, пуглив и нелюдим.
На этот раз она решила,
Что безобиден гость-страшила,
Что Лихо надо бы спасать
Отмыть, одеть и причесать.
VI
И вот, настал момент теперь,
Она открыла резко дверь,
И позвала его в избёнку,
Сама представилась Алёнкой.
Он думал было убежать,
Но начал вдруг соображать,
Дикарство с кротостью боролось,
И всё решил Алёнин голос.
Поддавшись чувствам и рассудку,
А также зову из желудка,
Вошел растерянно, несмело.
Хозяйка даже онемела
От дикой внешности его,
В избе лесное существо -
Он тощ, высок, чумаз, космат
И веет странный аромат,
Не то душок, не то душица.
Его отправила помыться,
А после этого громилу
Борщом и кашей накормила.
Тогда-то он и рассказал,
Как голодал и замерзал,
И как совсем один остался,
Как убежал и как скитался.
Звучит всё это словно небыль,
К нему никто так добр не был.
Хозяйка тут поникла вся,
Ведь возвращаться в лес нельзя,
Там на него идет охота,
Уже подключена пехота.
Не буду вам сейчас лукавить,
Решила жить с собой оставить.
Хоть Лихо чуточку юродив,
Но жить остаться не был против.
И он отмылся и подстригся,
К хозяйке нежностью проникся,
Чтоб не томиться в анониме,
Себе другое выбрал имя,
Теперь для всех он Елисей
А вот конец и сказки всей.
VII
Тянулась жизнь в счастливом штиле,
Они друг друга полюбили,
И перебрались не спеша
В страну, где ценится душа.